то почему ты меня встречаешь, готовишь ужин, в постель ведешь,
зачем мне гладишь лицо руками – пока ты думаешь, что я сплю.
я ведь совсем уже привыкаю.
я ведь немножко – и полюблю.
и если глупой кажусь, противной – то почему на губах твой след,
то почему называешь милой, к себе притянешь и гасишь свет,
зачем смеешься со мною вместе. зачем так стонешь, когда во мне.
я ведь потом захочу и мести.
когда ты выжжешь меня в огне.
и если сотни таких в округе – то для чего ты меня нашел,
у постоянной твоей подруги – поди не кожа, а просто шелк,
она перечить тебе не смеет, она и дышит с тобою в такт.
я ведь потом вас убью, сумею.
я ведь уже вам почти что враг.
и если было тебе – лишь скучно, я не веселая, бог с тобой,
то почему ты меня – за ручку, то почему ты мне – как конвой,
меня не пустишь уйти спокойно, ласкаешь жадно и пьешь до дна….»
Она шептала – а он довольно
В блокноте метил:
«Еще одна».
(C)